20.08.2021
В преддверии юбилейного XXV Российского онкологического конгресса
Профессор Hisham Mehanna – широко известный в мире ОГШ хирург, заместитель проректора Университета Бирмингема (Междисциплинарные исследования), директор Института Глобальной Инновации (I.G.I.) и Института перспективных исследований (I.A.S) Университета Бирмингема. Профессор Механна неоднократно выступал с результатами собственных исследований на крупнейших международных мероприятиях, включая конгрессы ESMO, ASCO и ASTRO, не раз бывал с лекциями в России. Разговаривая с профессором Механной, не перестаешь удивляться не только обширным знаниям и колоссальному хирургическому, исследовательскому и административному опыту (несмотря на молодость – 1 сентября ему исполняется 52 года), но и простоте общения и великолепному чувству юмора.
Выступление профессора Хишама Механны планируется в сессии INDIGO на XXV Российском онкологическом конгрессе. Регистрируйтесь и участвуйте!
– Опишите Ваше детство – было ли оно счастливым или сложным? Какой эпизод из детства Вам более всего запомнился?
– Скажу определенно: мое детство было счастливым. Я родился в Кувейте, в старом городе Ахмади. У отца была хорошая работа, мы жили относительно неплохо, мама обожала нас всех. Память хранит множество эпизодов из детства, и один факт мама всегда любит вспоминать, когда рассказывает обо мне моим детям. Когда она хотела наказать меня за какую-нибудь оплошность, она обычно говорила, что не разрешит мне идти в школу на следующий день – такова была моя любовь к учебе. После этого я сразу начинал торговаться, чтобы она наказывала меня «недопуском» в клуб, а не в школу, и в конце концов она соглашалась. Еще одним сильным воспоминанием детства я считаю вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году, когда я был на полпути к окончанию медицинской школы в Кувейте. Мы смогли продержаться два месяца после вторжения и покинули страну накануне начала войны за освобождение. Запомнились те колоссальные трудности, через которые пришлось пройти семье – но также и тот факт, что это было первое испытание для меня, как взрослого мужчины. К счастью, я справился.
– Когда Вы поняли, что хотите заниматься медициной?
– Я всегда знал, что буду заниматься медициной, возможно, из-за клише «хочу помогать людям». У меня даже есть фотография в 4-летнем возрасте, где на мне хирургический халат! Но когда я учился в старшей школе, тот объем информации, связанный с биологией, который нужно было усвоить, меня просто добивал, поэтому в тот момент я решил вместо медицины заняться инженерией и был принят в один из университетов в США. Однако жизнь распорядилась по-другому: незадолго до моего отъезда родилась моя младшая сестра, которая оказалась инвалидом – вот тогда я и решил остаться в Кувейте, чтобы помогать. Тогда же я окончательно понял, что займусь медициной – так оно и вышло.
– Каким Вы видели свое профессиональное будущее в период студенчества, насколько осуществились Ваши планы в реальности?
– Я понятия не имел, какова будет моя карьера, и что все сложится так, как есть сейчас, и я благодарен Богу, что именно так шёл по своему профессиональному пути, стараясь не упускать те возможности, которые мне открывались. Всё, о чем я мечтал, будучи студентом-медиком, – просто сдать все экзамены и стать врачом. Впервые став консультирующим доктором, я однажды услышал от своего старшего коллеги: «Скоро ты будешь профессором». Помню, здорово удивился этому, поскольку даже не рассматривал такую возможность.
– Если бы не ЛОР хирургия – кем бы Вы могли стать?
– Если б ЛОР хирургия не случилась в моей жизни, я бы, пожалуй, все равно предпочел хирургическую специальность, например, реконструктивно-пластическую хирургию. Но если говорить откровенно, я никогда не думал о том, чтобы заниматься чем-то другим, не хирургией головы и шеи – не только потому, что это интересно и технически сложно, но и потому, что твои пациенты остаются с тобой надолго и даже становятся твоими друзьями.
– Если б кто-то из Ваших детей спросил Вашего совета, кем ему быть, посоветовали б Вы становиться ЛОР хирургом?
– На самом деле моя дочь спрашивала моего совета по поводу дальнейшей карьеры. Я ответил так: если она действительно заинтересована в медицине, значит, надо становиться врачом, но затем обязательно получить образование и диплом в сфере искусственного интеллекта. На мой взгляд, искусственный интеллект вскоре станет большой и неотъемлемой частью медицины и принесет немало колоссальных изменений в практическую деятельность к тому моменту, как моя дочь станет самостоятельным консультирующим врачом, поэтому лучше сразу занять оптимальную позицию, имея хороший багаж знаний по этой теме. В итоге она решила стать дантистом!
– Что Вы считаете самым лучшим в своей работе, а что – наименее приятным?
– Моя карьера развивалась так, что теперь у меня весьма разносторонняя работа. Я являюсь заместителем проректора Университета Бирмингема, и это значит, что я играю важную руководящую роль в университете. Я также возглавляю Институт глобальной инновации (Institute for Global Innovation, IGI), крупный межотраслевой многопрофильный институт, созданный для формирования междисциплинарных инноваций между разными специальностями, не только медицинскими – и снова эта работа охватывает весь университет. Я руковожу крупной исследовательской группой по опухолям головы и шеи, которая занимается как клиническими, так и фундаментальными исследованиями, и, наконец, занимаюсь клинической практикой. Таким образом, в течение одного дня я могу работать в операционной, обсуждать эксперименты в области молекулярной биологии с моей командой, а затем дискутировать по вопросам кооперации с международными организациями, такими, как UNESCO, или с министром из правительства Великобритании в качестве представителя IGI. Я даже не мог представить тогда, когда изучал медицину, что окажусь в настолько привилегированном положении с таким разнообразием деятельности и интересов!
Наименее любимая часть моей работы – это заполнение административных бумаг. У меня это плохо получается, но это неизбежное зло.
– На Ваш взгляд, какое исследование можно назвать наиболее влиятельным в плане изменения клинической практики в Вашей сфере онкологии? Почему?
– Я думаю, таким исследованием является RTOG 91-11 – оно прочно закрепило позиции химиолучевой терапии в лечении больных с опухолями головы и шеи. Я также считаю, что исследование Kian Ang (RTOG 0129), опубликованное в NEJМ в 2010 году, было чрезвычайно важным, продемонстрировав роль вируса папилломы человека (HPV) в качестве важного прогностического фактора. Я бы назвал и два недавних исследования – RTOG 1016 и наше DeESCALaTE, поскольку они четко продемонстрировали, что старый добрый цисплатин более эффективен, чем цетуксимаб, в химиолучевом лечении больных с ВПЧ-позитивными ОГШ. Наконец, Keynote 048 показало, что иммунотерапия должна стать стандартом лечения больных с рецидивным и метастатическим раком головы и шеи, открыв дорогу иммунотерапии в качестве потенциально излечивающего метода.
– Что Вы считаете наиболее существенным вкладом в Вашу работу, которым Вы действительно гордитесь?
– Более всего горжусь двумя своими рандомизированными клиническими исследованиями. Первое – исследование PET Neck – как я полагаю, позволило установить новую парадигму лечения больных с ОГШ после радикального химиолучевого лечения в плане воздействия на зону лимфоузлов шеи с применением ПЭТ-КТ. До сих пор это исследование является единственным определяющим тактику ведения пациентов в соответствии с 1 уровнем доказательности. Наше исследование DeESCALaTE, которое я уже упоминал, также часто цитируется в научной литературе по причине значительного вклада в доказательную медицину. Также я очень горд быть основателем и – в настоящее время – лидером Международной группы по раку головы и шеи (Head and Neck Cancer International Group), представляющей собой кооперацию 20 национальных исследовательских групп со всего мира. С помощью этой организации мы гармонизируем клинические исследования и клиническую практику в целом в интересах пациентов с опухолями головы и шеи во всем мире.
– Что помогает Вам расслабиться после тяжелого дня?
– Рэп и R&B на полную громкость в машине, теплая ванна и долгая прогулка – если нет традиционного английского дождя!
Беседовала Наталья Деньгина
